Сергей Иванович Кулагов — представитель плеяды хирургов знаменитого Института красоты на Арбате. Он сам — знаменитость, только слава его, как и подобает славе врача, конфиденциальная, без назойливого шума и мишурных прикрас. «К&З» встретился и побеседовал с мастером.

Линии жизни
В Институте красоты на Арбате я оказался, можно сказать, случайно. Впрочем, то, что мы привыкли называть случаем, — закономерность.Я верю в судьбу. Часто сама жизнь заставляет нас двигаться по определенному пути, подводит к предначертанному выбору.
По окончании стоматологического института я обучался в ординатуре челюстно-лицевой хирургии, работал вместе с главным стоматологом Советского Союза профессором Ермолаевым. Блестящий был человек, умер молодым… После его ухода я, его ученик, оказался как бы ничей. Тогда мой друг, гениальный хирург Игорь Александрович Вульф, пригласил меня в Институт красоты.
На тот момент эстетическая хирургия меня не увлекала, я просто пришел посмотреть. Что меня сразу подкупило, так это другой уровень ответственности и самостоятельности: ты сам планируешь операцию, выбираешь методику, ведешь пациента на всех этапах. Нет привычной для стационаров субординации, когда больного сначала осматривает ординатор, затем врач, наконец заведующий отделением, который и принимает решения. Так я согласился работать в Институте красоты (звучит странно, учитывая, что попасть сюда было невероятно сложно, во всем Советском Союзе эстетическими операциями занимались не более 30 хирургов). Согласился — и никогда об этом не пожалел.
Тяжело в ученье
Я начинал в то время, когда эстетические операции выполняли челюстно-лицевые хирурги. В книгах, по которым мы учились, разбирались масштабные вмешательства, например восстановление лица после военных травм. На чистую эстетику — допустим, на описание пластики века — приходились считаные страницы, один процент из ста.Печатных работ именно по пластической эстетической хирургии не было. За границей такие книги издавали, стоили они по 300–500 долларов (для нас и 100 долларов были фантастической суммой). А потом, кто бы привез эти книги? С докладами из-за рубежа к нам никто не приезжал, и сами мы не могли никуда поехать... В этом отношении приходилось очень трудно. Мы — поколение самоучек, учились друг у друга, смотрели и оценивали, у кого что лучше получается.
Наша клиника конкурировала с клиникой НИИ косметологии, и я был направлен к ним на учебу. Приняли меня настороженно, как шпиона, который пришел выведывать секреты. А потом оказалось, что это прекрасные люди. От них я узнал много интересного и полезного. Пожалуй, тогда сломался стереотип о том, что профессиональные техники надо ревностно скрывать.
У меня за плечами хорошая школа, которая дала мне широкий профессиональный кругозор. В России работала плеяда достойнейших пластических хирургов. Может быть, им чего-то не хватало в плане технической оснащенности, но с руками и с головой все было в порядке.
{Не} массовое явление
Работа пластическим хирургом приносит доход и почет. Из большого числа людей, которые сегодня занимаются пластической хирургией, есть те, кто делает это хорошо.Выдающихся мастеров немного в любой специальности. Можно рисовать, а можно рисовать как Микеланджело. Такова жизнь. Плохие операции — тоже не самое простое дело, может быть, их делать даже труднее, чем хорошие. Это же колоссальная нагрузка на нервы!
Нет ничего зазорного, когда хирург специализируется на чем-то одном, скажем, на маммопластике. Но такой «ограниченный» специалист, без широты кругозора, никогда не поможет женщине с откушенным носом (он, к счастью, за это и не возьмется) и не соберет губы, разгрызенные собакой. А я возьмусь. Я вообще люблю сложные случаи.
Мне нравится делать комплексные операции, когда надо исправить несколько элементов, создать образ, дать человеку то, чего ему не хватает. Человек не всегда понимает, чего ему недостает, иногда ему надо подсказать, а порой, наоборот, лучше промолчать, пусть себе и дальше живет спокойно.
Цель и средства
Пластическому хирургу не нужно много каких-то сложных инструментов. Скальпель, свет… Мы в институте не используем эндоскопические методы. Работу с эндоскопом в пластическую хирургию привнесли хирурги, ранее специализировавшиеся в других направлениях, — они пришли в пластику со своими навыками. Эндоскопия где-то может сработать — например, приподнять бровь, — но это лишь маленький участок общего целого.Абсолютное большинство у нас не применяют нити. Конечно, нитями можно кое-что сделать и даже сделать хорошо, но для этого нужен очень большой опыт. А чтобы этот опыт получить, приходится работать путем проб и ошибок, экспериментировать не на мышах и даже не на обезьянах — на людях.
На одном конгрессе меня как-то выдернули из президиума на трибуну и попросили рассказать о причинах осложнений в пластической хирургии. И я неожиданно даже для себя заявил, что главная причина кроется вот в таких наших конгрессах и симпозиумах! На меня, конечно, все вытаращили глаза. Судите сами: на доклад дается 10–15 минут (а не час-два), за которые ты должен изложить суть новой методики лечения (даже не отшлифовать старую идею). К тому же некоторые недобросовестно приукрашивают результаты. Кто-то из слушателей не придаст выступлению значения, а кто-то попробует использовать озвученное вместо того, чтобы после мероприятия подойти к докладчику и напроситься к нему на операции, то есть пройти школу. По-другому, увы, редко происходит.
Выдающийся советский хирург Юдин говорил, что у каждого великого хирурга есть свое маленькое кладбище. У пластического хирурга тоже есть свое моральное кладбище. Ошибки хирургов очень мучительно переживаются людьми. Скажем, слишком оттянутые нижние веки — это доставляет большие страдания.
Классический метод — значит меньше вероятности ошибиться. Пластическая хирургия не должна ломать жизни.
Ускользающая красота
Хирург должен сделать то, чего хочет пациент, а не то, что считается красивым. Потому что никто не знает, что такое красиво! Например, что значит красивый нос? Есть определенные каноны. Когда-то красивым считался греческий нос — он является «продолжением» лба и сочетается с маленьким подбородком. Не дай бог сейчас сделать кому-то греческий нос…Безусловно, я могу отказать в операции даже без объяснения причин, если не вижу эстетического решения. В отличие от парикмахера, которому приходится выбривать у клиента полголовы, если тот настаивает.
Я, наверное, первым в России предложил метод компьютерного моделирования результата операции. Это вспомогательный инструмент, которым нужно правильно пользоваться. Компьютерное изображение не дают пациенту на руки, это просто ориентир для последующей работы.
Кстати, нос проще смоделировать в профиль, в анфас же — значительно сложнее. У нас вообще не так все просто. Даже самая маленькая операция требует очень большого внимания.
Как душе угодно
Уже десять лет я планирую и провожу операции с учетом психотипа человека. Задолго до нас было известно, что все люди разные, но по определенным психологическим признакам их можно объединять в группы. Знаменитый психиатр Юнг разработал теорию психологических типов, на которую я опираюсь в своей практике. Беседую с человеком, наблюдаю за ним и рисую его психологический портрет.Логики — прямолинейные люди, во всем видят закономерность, не приемлют кардинальных изменений. Сенсорики тонко чувствуют нюансы, могут конкретно сказать: кончик носа нужно поднять на 2 мм. Если поднимешь на 3 мм, возникнут проблемы. Сенсорику нужно очень точно объяснять, что можно сделать в его случае, а чего нельзя. Этик может прийти на прием с журналом и со словами: «Хочу такой нос!» или даже «Хочу такое лицо!» — он рьяно следует моде. Так, среди этиков много тех, кто сегодня «надувает» себе губы. Интуиты не выписывают детали, они, как импрессионисты, мыслят образами, им трудно сформулировать четкие пожелания.
Конечно, в человеке присутствуют разные черты, мы имеем дело со смешанными типами, но что-то обязательно превалирует. Моя гипотеза: у каждого психотипа есть предпочтительный «идеальный» внешний образ (а люди приходят к пластическому хирургу, чтобы их внешность совпала с их эстетическими предпочтениями). Конечно, речь идет не о каком-то конкретном образе, а об общих чертах, множественных границах. Эта гипотеза подтверждается практикой.
Подход к операциям с учетом психотипа человека во многом решает психологические и эстетические проблемы, позволяет избежать конфликтов. Я написал об этом работу.
Когда рассказываю о своих изысканиях на встречах с коллегами, мои идеи обычно воспринимают с энтузиазмом. Но чтобы практиковать такой подход, мало обладания формальными знаниями. Надо тонко чувствовать людей, сочувствовать им. Мы работаем не для того, чтобы разрезать и зашить, а чтобы изменить выражение глаз — вот что главное. Когда меняется взгляд, может многое поменяться в жизни. Конечно, у нас очень интересная работа.
Под грифом секретно
С появлением множества клиник пластической хирургии у нас в Институте стало не так много пациентов. А в прежние времена мы просили записывать на прием не больше 25 человек в день. Очередь к нам стояла как в мавзолей. Операции были дешевые. Пластика носа — 50 рублей, пластика лица — 40 рублей. Это при средней зарплате 70–90 рублей.У нас, вообще, своеобразная профессия — знакомство с нами почетно, но при этом мало кто хочет говорить, что у него в друзьях пластический хирург.
Одна известная дама, которую я оперировал, в интервью объяснила свой свежий внешний вид тем, что спит с открытой форточкой и делает зарядку. Еще одна моя бывшая пациентка где-то в обществе попросила меня представиться ее стоматологом. Женщине неудобно признаться в операции, я понимаю.
Хирургу необходимы не только широкая образованность и культура, он еще должен быть очень добрым и чутким. Я бы не смог работать, если бы не любил женщин и вообще людей, — я бы просто сошел с ума.
Кстати!
Вехи времени
1. У истоков Института стояла Полина Жемчужина, супруга Молотова. Выехав в Париж на косметическую выставку, она загорелась «красивой» идеей.2. В Институте оперировали многие блестящие хирурги, которые потом уходили в свободное плавание. В их числе трагически погибший Евгений Лапутин.
3. Раньше Институт красоты назывался косметологической лечебницей, сегодня это клиника активного долголетия.
Ищите женщину
![]() |
![]() |
![]() |
Инна Кольгуненко Огромный энтузиаст своего дела, долгие годы она возглавляла главное beauty-учреждение СССР. О талантливом косметологе писали даже американские газеты! |
Любовь Орлова Советская кинодива не раз становилась пациенткой Института красоты. В 70 лет она хотела выглядеть на экране сорокалетней: кроме хирургии, в ход шло и мастерство оператора. |
Людмила Гурченко Хирурги Института уже отказывали Людмиле Марковне в операциях, а она все равно поступала по-своему. Молодость стала для нее наваждением... |